Коллектив авторов - Литература. 11 класс. Часть 2
Его интерес к поэтическому пограничью – стыку белого стиха и ритмической прозы – привел к созданию стихотворения «Остановка в пустыне», давшему позднее название его первому поэтическому сборнику, вышедшему в 1970 году за рубежом.
Поиск новых интонаций нашел воплощение в шутливом стихотворении «К стихам»:
Не хотите спать в столе. Прытко
возражаете: «бывздраву,
корчиться в земле суть пытка».
Отпускаю вас. А что ж? Праву
на свободу возражать – грех. Мне же
хватит и других – здесь, мыслю,
не стихов – грехов. Все реже
сочиняю вас. Да вот, кислу
мину позабыл аж даве
сделать на вопрос: «Как вирши?
Прибавляете лучей к славе?»
Прибавляю, говорю. Вы же
оставляете меня. Что ж! Дай вам
Бог того, что мне ждать поздно.
Счастья, мыслю я. Даром,
что я сам вас сотворил. Розно
с вами мы пойдем: вы – к людям,
я – туда, где все будем.
Но освоенным жанром в поэзии Бродского становится легко узнаваемая длинная элегия, своего рода полупоэма – афористичная, печальная, иронически рефлексивная, с ломкими языком и синтаксисом, что придает (не меньше, чем содержание) стиху новизну: «Прощайте, мадемуазель Вероника», «Фонтан», «Памяти Т. Б.», «Письмо генералу Z», «Строфы», «Элегия», поэма «Горбунов и Горчаков», «Посвящается Ялте», «С видом на море», «Конец прекрасной эпохи», «Из «Школьной антологии», «Разговор с небожителем», «Пенье без музыки», «Литовский дивертисмент», «Натюрморт» и др.
За десять с небольшим лет Бродский вырос в виртуозно владеющего средствами языка мастера русского стиха:
О этот искус рифмы плесть!
Отчасти месть, но больше лесть
со стороны ума – душе:
намек, что оба в барыше
от пережитого…
Оксюмороны, контрасты, парадоксальные сочетания характерны для зрелого творчества Бродского. Ломая штампы и привычные сочетания, поэт создает свой неповторимый язык, который не соотносится с общепринятыми стилистическими нормами, и на равных правах включает в него диалектизмы и канцеляризмы, архаизмы и неологизмы, даже вульгаризмы. В его стихах наблюдается использование арго, газетного и телевизионного словаря, технической лексики, уличного просторечия и молодежного сленга:
Другой мечтает жить в глуши,
бродить в полях и все такое.
Он утверждает: цель в покое
и в равновесии души.
А я скажу, что это – вздор.
Пошел он с этой целью к черту!
Когда вблизи кровавят морду,
куда девать спокойный взор?
Критики отмечают многословность и большой объем стихотворений Бродского, непривычно длинных для русской поэзии. Если Блок считал оптимальный объем стихотворения – 12–16 строк, то у Бродского стихи порой достигают 200 и более строк. Необычно длинна и фраза – 20–30 и более строк, тянущихся из строфы в строфу. Бродский признает в мире две силы: слово и смерть. Для того чтобы слово жило, по его мнению, необходим безостановочный поток слов. Это и будет преградой смерти. Слово преодолевает пустоту и немоту, даже если неизвестно, слышит ли кто-нибудь твои слова.
Эмигрантский периодВ 1972 году начинается зарубежный период в жизни поэта. Он преподает в университетах, пишет стихи, выходят в свет его первые книги – «Часть речи» и «Конец прекрасной эпохи», но мысли о покинутой родине не оставляют поэта, и все чаще в стихах проскальзывает тема одиночества:
Теперь представим себе абсолютную пустоту.
Место без времени. Собственно воздух. В ту,
и в другую, и в третью сторону.
Просто Мекка
воздуха. Кислород, водород. И в нем
мелко подергивается день за днем
одинокое веко.
Тема трагических отношений с родиной волновала поэта задолго до эмиграции. Например, в 1961 году он писал:
Воротишься на родину. Ну что ж.
Гляди вокруг, кому еще ты нужен,
кому теперь в друзья ты попадешь?
Воротишься, купи себе на ужин
какого-нибудь сладкого вина,
смотри в окно и думай понемногу:
во всем твоя, одна твоя вина,
И хорошо. Спасибо. Слава Богу.
Стихотворение перекликается с есенинскими строками: «Кого позвать мне? С кем мне поделиться / Той грустной радостью, что я остался жив?..» («Русь советская»). Ощущение ненужности сопряжено с ощущением одиночества, которым лирический герой дорожит, и в других строках из этого же стихотворения Бродского промелькнуло такое признание:
Как хорошо, что некого винить,
как хорошо, что ты никем не связан,
как хорошо, что до смерти любить
тебя никто на свете не обязан.
Продолжая традиции русских поэтов, Бродский рисует Россию как страну противоречивую, сочетающую в себе разные начала, но в то же время прекрасную и неповторимую, идущую по своему, особенному пути:
Прекрасная и нищая страна.
На Западе и на Востоке – пляжи
двух океанов. Посредине – горы,
леса, известняковые равнины
и хижины крестьян. На Юге – джунгли
с руинами великих пирамид.
На Севере – плантации, ковбои,
переходящие невольно в США.
Что позволяет перейти к торговле.
Поэт специально замаскировывает словами свое откровение. Можно и не догадаться, что речь в этом стихотворении идет о России. Но далее рисуются конкретные приметы страны: «История страны грустна», «нельзя сказать, чтоб уникальна», «комплекс Золотой Орды», «Сегодня тут республика. Трехцветный флаг развевается над президентским палаццо», «Конституция прекрасна. Текст со следами сильной чехарды диктаторов» и т. д.
Последние строки стихотворения содержат пророческое ви́дение будущего своей родины:
…В грядущем населенье,
бесспорно, увеличится. Пеон
как прежде будет взмахивать мотыгой
под жарким солнцем. Человек в очках
листать в кофейне будет с грустью Маркса.
И ящерица на валуне, задрав
головку в небо, будет наблюдать
полет космического аппарата.
Со временем в лирике Бродского значительно усиливается философское звучание:
Когда снег заметает море и скрип сосны
оставляет в воздухе след глубже, чем санный полоз,
до какой синевы могут дойти глаза? до какой тишины
может упасть безучастный голос?..
В стихотворении «На смерть Жукова», написанном в 1974 году, поэт, рассуждая о человеческой судьбе великого полководца и подхватывая пушкинские размышления о соотношении исторической необходимости и судьбы отдельного человека, раскрывает философскую проблему жизни и смерти великого полководца на фоне трагичной жизни простых людей:
Кончивший дни свои глухо, в опале,
Как Велизарий или Помпеи.
Проводя параллель между Жуковым и полководцами древности, поэт говорит, что величие, которое достигается путем больших жертв, все равно в итоге не приносит никому счастья.
Тема пустоты, одиночества, незащищенности человека перед миром несправедливости, желание помочь всем страждущим, спасти человечество от надвигающейся катастрофы звучат в стихах Бродского позднего периода:
Сколько света набилось в осколок звезды,
на ночь глядя! как беженцев в лодку.
Не ослепни, смотри! Ты и сам сирота,
отщепенец, стервец, вне закона…
Предметом философских размышлений является для Бродского и тема искусства. В стихах, посвященных Михаилу Барышникову, речь идет не только о классическом балете, здесь выражен авторский взгляд на искусство вообще:
Классический балет есть замок красоты,
чьи нежные жильцы от прозы дней суровой
пиликающей ямой оркестровой
отделены. И задраны мосты.
Искусство для Бродского – это «замок красоты», который всегда будет отделен от житейской суеты и низких чувств; общаясь с высоким искусством, можно получить только духовное наслаждение. Завершается стихотворение следующими строками:
…рождают тот полет, которого душа
как в девках заждалась, готовая озлиться!
А что насчет того, где выйдет приземлиться,
земля везде тверда; рекомендую США.
Поэт утверждает, что большое искусство принадлежит всему человечеству, а не одной какой-нибудь национальности. Настоящий художник может жить и вне родной страны, но все равно создавать талантливые произведения искусства. Судьба самого Бродского является тому примером.
Отдельная тема – Бродский и христианство. Поэт напряженно, очень лично переживает библейские и евангельские сюжеты: жертвоприношение Авраама, Сретение, но особенно настойчиво повторяется Рождество («24 декабря 1971 года», «Рождественская звезда» и т. д.).
